Это не наша война (СИ) - Страница 14

Человек посмотрел на приготовившихся маркиза и солдата и согласно кивнул.

— Идите. Не тяните. Но помните: любой непоправимый вред вашим противникам автоматически скажется на нашем благополучии. Выбор невелик: море и пляж либо дыба и раскалённые угли, — на что гном недвуссмысленно хмыкнул: ой, как страшно.

РоПеруши был вооружён одним мечом. В растёгнутой шёлковой рубашке он выглядел очень и очень. Длинноусый Маркус вооружился тоже одним, только тяжёлым двуручником. Но кольчугу поддел и водрузил на голову шлем. Ностромо решил не изменять верной палке и ничего на себя не надел из защитной одежды. Худук напялил сплошной широкий остроконечный шлем с дырками для глаз, а в руки взял… кистень.

Отмеренная площадка в виде круга диаметром в двенадцать метров была освещена десятком факелов, мало того, неподалёку успели развести костёр, где уже собирались что-то жарить. Практичный РоБмин принимал ставки, а его помощники и домочадцы, включая малолетнего пройдоху конюшего носились, как угорелые, разнося напитки и еду, успевая услышать заказ и вставить своё веское слово в общий галдёж.

Недремлющее Око — первая луна Веринии жёлтым в пятнах правильным кругом удобно расположилась среди рассыпавшихся драгоценностей звёзд. Чернильная темнота неба ярко контрастировала со светлыми пятнышками, будто вправленными в неё. Ночь полноправной хозяйкой бродила по земле, присматривая за бодрствующими, а спящим насылая сны, достойные их. Утих ветер; было спокойно, благостно, тепло…

Маркус не стал дожидаться приветственных слов и речей об уважении друг к другу, которые всегда старался произнести маркиз, а сразу бросился вперёд. Какую цель он пресследовал, никто из его товарищей не мог сказать. Реабилитироваться таким образом ему было сложно: в случае победы он отбирал у маркиза возможность развлечься, в противном же случае мог подняться вопрос о его профессионализме. Но, как говорится, в него будто вселился бес — он видел только мерзкую зелёную рожу, которую, кровь из носа (в прямом и переносном смысле) нужно было располовинить, иначе не избежать позора — свои же засмеют… Ничего, ничего, сейчас он, Маркус, справится, а потом выставит пивка, и всё забудется. Неуверенных в себе и с руками из задницы в гвардию не брали.

Каково же было его удивление, когда встретившая меч палка гнома не только не сломалась, но и не дрогнула, мягко уводя оружие в сторону, по инерции завернув и туловище. Раскачивающий в руке кистень гоблин тут же воспользовался моментом, и железный шар вышиб искры из кольчуги, прикрывающей задницу. При этом он использовал такие выражения, что даже туша, крутящаяся неподалёку на вертеле, кажется, покраснела. А Маркус просто взвыл, и, ничего не видя перед собой, попёр вперёд. Его атака была столь яростна, что гному пришлось невольно отступить: наносящиеся сверху внизу наискось мощные удары действительно могли повредить палке. Худук, заметив, что РоПеруши остался на месте, с интересом наблюдая за происходящим, тихонько проскользнул за солдата и, раскрутив шар, подловил момент и запустил его под левое колено, которое во время удара было опорным. Маркус упал на подвёвшую его ногу, но меч не опустил и даже умудрился отбить атакующий удар гнома. Но тут сзади на плечи вспрыгнул гоблин, схватился за усы и дёрнул на себя: «Н — но!»

РоПеруши, недовольно покачал голой, пришёл в движение, когда солдат выдал серию бессильных ругательств. Выбитый меч валялся недалеко, но дотянуться до оружия не было никакой возможности: гном болезненными ударами по кистям и локтям совершенно вывел руки из строя. Солдат их просто не чувствовал, и даже находящийся в пятнадцати сантиметров от правой ладони засапожной нож был словно в неимоверной дали. В бессилии Маркус опрокинулся на спину в надежде пришибить издевающуюся злобную тварь, повисшую на плечах и вырывающую из лица так долго лелеемые усы.

Гном мог вырубить солдата — тот был абсолютно беззащитен, но он ограничился тем, что вывел его из строя — хотелось посмотреть на реакцию маркиза, попытаться поколебать равновесие противника. Теперь же Ностромо выдвинулся вперёд, навстречу РоПеруши.

Если вначале невысокий светлый и ещё более мелкий гоблин вызывали у зрителей каплю сочувствия, то теперь, после показных бесчинств Худука, народ чуть ли не скандировал, чтоб их достойно наказали. Вот после таких сцен, — подумал Ройчи, — и формируется отношение к другим расам. Гоблин, дав волю злости, сделал хуже не только себе и своим компаньонам, но и всем своим соплеменникам. Для многих мужчин дёрганье за усы сродни болезненным ударам ниже пояса. Большой, крепкий, чуть не плачущий солдат и мелкая злобная букашка — ну чем не картинка из сказки?

Гном и маркиз обменялись ударами, когда кольцо зрителей охнуло и колыхнулось, словно желейная масса. Ностромо, удерживая взглядом опустившего меч ошеломлённого РоПеруши, полуобернулся назад. И выругался на гномьем. Худук разошёлся не на шутку и, учитывая количество «благодарных» зрителей, играл на публику. Сейчас в обеих руках у него были… обрезанные клочья усов Маркуса. Подняв голову вверх и закатив глаза, он затянул нечто заунывное. Разбираясь немного в гоблинском репертуаре, Ностромо определил эту якобы музыкальную зарисовку, как одну из любимых непристойных песенок тёмного. Правда, со стороны это выглядело совсем не смешно — как некое чёрное колдовство. Чернее не придумаешь. А когда несчастные волосы в ладонях гоблина задымились и секунду спустя вспыхнули огнём, зрители прянули назад, а некоторые слабонервные женщины хлопнулись в обморок.