Это не наша война (СИ) - Страница 25

Всё произошло, можно сказать, случайно. Но подобные случайности, доведенные до автоматизма, уже не раз спасали жизнь гному. Теперь оставалось не попасть под лапы бьющегося в агонии ягира, и светлый на пределе сил пополз наугад прочь.

Ностромо упёрся головой во что-то мелко дрожащее, попытался сориентироваться по звуку. Чуть левее впереди, если можно так обозначить довольно широкий по площади звуковой фон — проходила схватка. Где-то там, если ещё живы, должны быть РоПеруши, капитан и урукский шаман. Сзади, не очень далеко, выл умирающий ягир. Хотя полной уверенности не было: отовсюду неслись стоны, причитания, завывания, лязг и скрежет. Послышались характерные тембры человека и эльфа. Значит, он уползал назад к фургону.

Гном перевернулся на спину, протёр рукавом лицо. Во рту стояла солёная горечь, борода слиплась, нос забит запахом гари и испражнений. Он в сердцах сплюнул в сторону. Рядом, согнувшись, лежал на боку Маркус, пресловутый «любимец» Худука. Ностромо просто упёрся ему в колени. Которые и дрожали. Солдат был бледен, колотило его знатно — слышен был стук зубов. Гном наблюдал небритый подбородок, мелко подрагивающий кончик носа, крупный кадык, растрёпанные волосы и красные росчерки по всей голове. Свернувшись калачиком, гвардеец отбросил назад, к спине, голову, тянул к животу правую руку в перчатке из песка и крови, а левую… левой не было. Ностромо сморгнул и отвернулся. Сверху накатывало небо, заливая глаза синей безмятежностью, проникало в рот, отчего пересыхала глотка и становилось трудно глотать.

Нормальный человек — Маркус. И чего гоблин к нему прицепился? Вот же вредный характер! Маленький такой, а желчи… гм… на дракона. Но лучше уж усы, цвет кожи и рост, как у гвардейца, чем уши, тот же цвет кожи и рост гоблина. А то хоть в зеркало не смотрись.

Вечность прошла. Замершее на мгновение время вновь стремительно рвануло вперёд. Прошедшие секунды порой так велики, что можно даже поверить в человечью поговорку: на секундах держится мир. Мир — имеется в виду земля. Или это всего лишь мнение гнома?

Он наконец собрался с силами, вновь переполз на четвереньки и встал. Перед ним шагах в пятнадцати стоял их фургон. Покрытия уже не было — по тому, что осталось и превратилось в жалкие бесформенные тряпки, валяющиеся у колёс и провисшие на обломках навесных рёбер, можно было догадаться, что его пытались жечь, рубить, ломать, а возможно и просто грызть. На самой повозке возвышался огромный и страшный рыжий тролль. Защитной безрукавки на нём почему-то не было, а рубаха — поддёвка под неё висела несколькими лоскутами, открывая внушительный торс и мощную вздымающуюся грудь. Любимой дубинки в поле зрения не было видно, зато в правой ударной руке Рохля держал… за ногу урука. Сложно сказать, как он его использовал: как оружие защиты, инструмент психологического давления либо просто избавлял повозку от баласта, сложно сказать, так как на данный момент на том участке противостояния наступил антракт. Но то, что урук мёртв — это точно. Мало того, вряд ли у него уцелела хоть одна косточка.

Да, тролль на повозке был великолепен! Разбросанные, словно не до конца сдавшиеся иллюзорному ветру руки, сверкающие глаза (встопорщенные брови только усиливали эффект), раздувающиеся ноздри, тяжёлые импульсивные шаги туда — сюда по средству передвижения. В человеческом понимании он мог быть каким-нибудь древним воинственным богом. И он был… в экстазе. Это ясно понял гном и улыбнулся про себя. Рохля сейчас представлял из себя машину по перемалыванию костей. А это периодическое взрыкивание, подобное вызову на бой, на которое троица уруков, тварей не трусливых и отмороженных, делала шажок назад. Потом они, правда, приближались на два вперёд и замирали, словно внимательные зрители, нервно крутя ятаганами. Им бы броситься скопом, да немного передохнуть надо. Вокруг повозки уже валялось достаточно тел предыдущих дураков, желавших испытать судьбу.

Вдалеке носились вокруг чего-то, видимо, окружённых солдат, конные уруки. Раз гремело железо и слышались вопли вперемешку с рычанием, значит гвардейцы ещё держатся. Надо бы помочь.

А где же остальные друзья? Гном обернулся.

Эльф мечом отбивался от двух тёмных. Ройчи видно не было, правда, недалеко от Листочка происходило какое-то шевеление. Ещё трое ягиров на безопасном расстоянии пиршествовали, не обращая внимания на сражающихся. Гном поспешил на помощь эльфу, по дороге сделав шаг в сторону и вернув себе меч. Ягир, гонявшийся за ним уже издох и теперь не выглядел так грозно, как живой.

Тоненький, грациозный эльф очень сильно контрастировал с массивными и обманчиво тяжеловесными уруками, бывшими выше его на пол головы. Насколько они не похожи!

Листочек пока успешно уворачивался от нападавших с двух сторон противников. Достаточно было малейшего попадания, чтобы вывести эльфа из строя — с той силой, с которой тёмные проводили рубящие движения, можно было брёвна рубить. При этом они выбрали такую синхронизацию, при которой эльфу некогда оглянуться, расслабиться. Всего лишь зацепиться за что-то — и конец. А ответные удары светлого не приносили особого результата — так, царапины, — пробить кожано-костяной корсет было не так просто.

Уруки не очень взволновались при появлении в поле зрения нового действующего лица. Гномы и уруки давние враги, но за тысячи лет борьбы они так и не научились адекватно оценивать силы друг друга. Должен был появиться человек, который показал одной из сторон, как реально видеть соперника.