Это не наша война (СИ) - Страница 61

Что ж за вино производит подобный эффект? Или может — в качестве иной версии — это случай глубокой аллергической реакции друг на друга общавшихся? Шутка шуткой, но всё это подозрительно.

Картина больной Оливии в постели — это эталон эпизода из дамского романа: любимая всеми главная героиня на смертном одре. Прелестное, полупрозрачное от бледности создание в обрамлении светлых-светлых волос, курчавящихся у лица, тоненькая на безразмерной перине, обложенная подушками нежно-розовых тонов, худенькие кисти недвижно застыли чуть ли не в молитвенном положении, ангельское личико печально, скулы скрывают длиннющие ресницы, оттенённый, будто искусно вырезанный носик, и неожиданно яркие губы — что, конечно же, подозрительно. Тут не штучно произведённые слёзы, тут несколько иные объёмы: тазики, ванночки, горшки. Не ночные, естественно. На любого человека картина произвела бы глубокое впечатление, но не на новых посетителей. У них был очень крепкий иммунитет на неё (в смысле, изображение и актрису).

— Хватит придуриваться, Оливия! — рявкнула Брада.

Наконец-то наставница стала сама собой! Лидия придушила в себе позывы к жалости, и ощутила, как связки собираются продублировать сказанное выше. Сидевший у постели пожилой придворный лекарь, вздрогнувший от голоса наёмницы, укоризненно покачал головой, но пока промолчал.

— Оливия, дрянь такая, — разъярилась пуще прежнего Брада, не видя абсолютно никакой реакции на свою реплику у спящей красавицы (хотя бы мизинчик дрогнул, реснички трепетнули!), — сейчас слуги принесут бурдюк с холодной родниковой водой, и ты узнаешь, что такое ускоренное лечение от любой заразы по методу тёти Брады!

Веки затрепетали и явили миру совершенно безоблачные, чуточку обиженные ясно-голубые глаза.

— Что вы кричите все? — произнесла еле слышно Оливия и поджала губы. — Что вам от меня надо? Мне плохо… — вот-вот, и все почувствуют себя также.

— Эй, кто-нибудь! — крикнула наёмница, обернувшись к выходу, где маячили любопытные лица придворных и слуг.

— Всё-всё, мне уже лучше! — поспешно воскликнула девушка и резко села на постели.

Удар сердца, и из неё словно вышли последние краски, глаза закатились, и она хлопнулась на спину.

— Кажется, обморок, — обронил кто-то восхищённо, будто бы рыженькая.

И тут прорвало всех.

— Оливия, что с тобой?! — эмоционально взывала Лидия. Комок в горле мешал говорить, ей жутко хотелось сбросить показную суровость и хорошенько потрясти подругу за плечи, но… Спокойно, спокойно, она должна уметь контролировать себя, быть сильной и выдержанной — таков долг будущей королевы и главнокомандующего агробарской армии. Но всё-таки это её лучшая подруга!

— Впечатляюще! Молодец! Вот это даёт! Классно получилось! — реплики кудахтающих подружек.

— Вот же яйца всмятку, — хмуро бросила Брада, пересилив себя, чтобы не наклониться и не пощупать пульс бессознательной девице.

Но весь этот гвалт перекрыл неожиданно пронзительный и громкий тенорок лекаря, грудью бросившегося защищать пациентку.

— Что вы себе позволяете?! Все вон отсюда! Я буду жаловаться герцогу Ривата! А если надо, то и Его Величеству!

Честно говоря, лекарь несколько переигрывал, как для человека своей профессии, он был чересчур впечатлителен. Ну, это можно списать на общение с Великолепной Оливией — она легко могла, играясь, засорить мозги эскулапа своими речами. Тем не менее, делать было нечего, как с достоинством ретироваться.

Брада правой рукой сдвинула в сторону тщедушного, машущего руками, словно квочка крыльями, лекаря, левой схватила простынь, и всё сооружение из одеял и подушек во главе с болезной неумолимо придвинулось к ней. Склонилась, будто принюхиваясь, прошлась вдоль щеки — да, так здоровый человек не пахнет. Однако, служба и планы требуют определённых действий, поэтому прошептала на ухо девушке:

— Даю время прийти в себя до вечера. Иначе уйдём без тебя. Пропустишь всё веселье и подведёшь Лидию…

По телу Оливии прошла судорога, её выгнуло, она лихорадочно свесилась с кровати и с утробным звуком вырвала желчью.

Немая сцена. Кто где стоял, так и замерли в тех положениях с дурацки открытыми ртами и выпученными глазами.

Очистившись, Оливия подняла измученные глаза на наёмницу; светлые волосы сосульками обрамляли заострившееся лицо.

— Я приложу все усилия…

Было так тихо, что слышалось, как стекающая по короткой юбке наёмницы зеленовато-жёлтая масса хлюпает на носок правого сапога и дальше собирается небольшой лужицей у подошвы на мозаичном полу.

— Хорошо, дочка, — спокойно ответила Брада, правой рукой отряхнула юбку, вытерла ладонь о простынь. — Ты уж постарайся. Главное, что яйца не выблевала, — невозмутимо развернулась. — Пошли, Лидия, на свежем воздухе договорим, — неторопливо двинулась к выходу.

Принцесса автоматически развернулась за ней. Что это было?

Кто-то тронул её за плечо. Лекарь.

— Ваше Высочество, толику вашего внимания. Это очень важно, — затараторил поспешно. Лидия согласно кивнула, думая о своём, взяла его под локоть, они отступили к ширме, отделяющей угол для гигиенических нужд. — Дочь герцога Ривата РоДизайши действительно отравили, — прошептал возбуждённо. — В вино был добавлен специфический южный гриб, определить который можно только по остаточному запаху, — он внимательно смотрел, пытаясь определить, какое впечатление произвела его новость. Сильное. — Я прибыл практически сразу после того, как начались первые рвотные позывы, на дне бочонка ещё оставалось вино, и я почувствовал запах… — смутился неожиданно. — У меня хорошее обоняние… умею его усиливать. — Всё понятно: у разных людей порой пробуждаются интересные магические данные, у лекаря — это нюх. Чего тут стесняться? Лидия кроме наследственной магии крови, и этим похвастать не могла. — Но дело в том, что отрава не смертельна…