Это не наша война (СИ) - Страница 81

— Всё, — решительно произнесла Лидия, — отцу обязательно нужно об этом сообщить. Пошли со мной, — и чуть ли не за руку потащила маркиза… прочь из приёмной.

Фиори, опешив, попытался даже сопротивляться, но тут же взял себя в руки и с наклеенной улыбкой проследовал за Её Высочеством к выходу. Во-первых, упирающийся маркиз — это смешно, во-вторых, рука Лидии оказалась неожиданно крепкой. А в-третьих, принцесса ничего просто так не делает.

У следующих высоких и массивных дверей, опять-таки, опекаемых двумя неподвижными стражами, РоПеруши ждал сюрприз в лице рыженькой Деметры, неожиданно склонившейся в реверансе, и если бы не задорно блеснувшие из-под чёлки глаза, Фиори подумал, что она застеснялась — так нелепо выглядело дамское приветствие в исполнении затянутой в кожу с вкраплениями металла миниатюрной девушки. Плюс ещё пятёрка вполне аппетитных и улыбчивых амазонок в походных, экстравагантных для дворца нарядах, что скучали у высоких окон, либо остановленные на первой преграде до королевской приёмной, либо оставшиеся добровольно, что ближе к истине.

— Мы пойдём другим путём, — объяснила Лидия свои манёвры после того, как маркиз с удовольствием расцеловал зардевшуюся Деметру и приветствовал остальных. — Проникнуть в лоб, сквозь всех секретарей, иных жалобщиков и просителей, церемониймейстера, а в конце и сенешаля — конечно же возможно, но на это всё равно нужно время. Да ещё взгляды недоброжелателей и впоследствии выводок свежих сплетен о бесконечной наглости и беспардонности… в общем, сам понимаешь, кого. Мне-то всё равно, а вот тебе, существу ранимой организации…

— Издевайся, издевайся, — слабо улыбнулся немного побледневший Фиори — видимо, переусердствовал в обниманиях, и дали о себе знать не до конца зажившие раны.

— … это абсолютно ни к чему. Значит что? — воздела наставительно-указательный палец со сверкнувшим ярко-зелёным крупным изумрудом, на котором, как знал РоПеруши, были фамильные символы Берушей — у него похожий с иным камнем и, естественно, символами. — Мы зайдём с тыла, где кроме стражи никаких вредных секретарей нет. А с ними я как-нибудь разберусь, если им вдруг не понравиться твоя рожа.

— Фу, как некультурно выражаетесь, Ваше Высочество, — поддел маркиз. — Всё бы ничего, если б эта, так называемая «рожа» не нравилась большинству лиц женского пола дворца. Да, Деметра?

— Согласна, ничего так личико, — отозвалась та. — Румян только не хватает. А также бритвы, щипчиков для бровей, щипцов для завивки и чуть стыдливости в глазах.

— Вот так, Милорд маркиз, — улыбнулась довольная принцесса. Её нисколько не задевало панибратские отношения подруги и Фиори, тем не менее, осадить мужчину в данной ситуации было приятно. — Так что обуздайте своё раздутое самомнение. Тем более, стражники — это не ветреные девицы, им ваше лицо, — выделила голосом слово, — может не понравиться совсем по другим причинам.

— Согласен, — поднял руки сдаваясь, РоПеруши.

С главной амазонкой спорить — себе дороже. Тут с рядовыми валькириями завяжешься — влипнешь в неприятности. И с улыбкой устремился за так и не озвучившей особого приглашения принцессой. Уже скрываясь за поворотом коридора, не удержался, оглянулся и подмигнул глядящей вслед и оставшейся с эскортом на месте Деметре.

Глава 5

Заказал эльф гному меч. Готовый уже рассматривает и так, и этак — не к чему придраться. Поднимает глаза и говорит: «Ты почему не бритый?» «Мы вообще-то не бреемся», — отвечает гном. «Я так и знал, — восклицает эльф, — что ты всё испортишь!»

(гномий анекдот)

Задрав подбородок, Руфия решительно вошла в сад. Сомнения, словно порывы холодного ветра, зачастившие, накатывающие с ужасающей периодичностью, растревожили её. Что самое обидное, она не могла придумать никакого научного метода анализа ситуации. Мало того, к лагерю сторонних наблюдателей, заселённому всевозможными учёными мужами, не единожды выказывавшими дельные мысли по части строения мироздания, присоединились и древние (а также не очень) философы, мистики и вообще умные люди, что в свою бытность роняли слова, как некие драгоценности — но такие, блестящие не сразу, ибо не каждый серый прохожий бросался их поднимать. Короче, весь этот литературный бомонд как сговорился и вместо того, чтобы как и прежде подбрасывать единственно верные изречения, на этот же раз перечень крылатых фраз — и прочих жизненаправляющих и правдунесущих постулатов был чрезвычайно велик и до невозможности различен. Даже частенько взаимоисключающ. Слова возникали, строились в предложения, но ничего толкового пока не возникало. Возможно, Руфия не могла Это самое рассмотреть — и такой вариант нужно учесть, ибо смятение, поселившееся в душе, мешало думать рационально. В общем, не ожидала она такого подлого удара от своих любимых книг, а также их составителей и прочих графоманов. Но это так — крик души, а ещё проще — поиск виноватых.

С другой стороны, кого винить? Дан перечень поступков: первое — назначена встреча с молодым человеком в фактически укромном месте, куда она без всяких «а может» собиралась придти одна; назовём это таким обывательским словом — свидание; второе: ради того, чтобы пойти на сомнительную встречу, она сказалась больной, отправив со служанкой записку учителю астрономии, то есть, на лицо прямой обман, который раньше не то что не могла себе позволить достаточно разумная особа королевской крови, а об одной только мысли о существовании такого себе вполне жизнеустойчивого понятия (она точно знала об этом и не только из книг), — как ложь, бледнела в приступе предполагаемого стыда; третье: всё это она таки собиралась изложить Его Преосвященству, и эта неумолимость встречи с кардиналом и откровенный разговор были заранее неуютны; четвёртое: планируя встретиться с Меньи с глазу на глаз, Руфия собиралась поставить того на место, но пока не знала как, ибо и тут было несколько вариантов: быть ли холодной, вежливой, улыбчивой, сразу огорошить гневом (где только отыскать его? искусство лицемерия не знакомо в должных объёмах) или стереть заумными фразами, постараться как-то подвести к мысли, что он сам… не достоин… и сбежит о неё, как многие раннее… О, это был бы лучший выход! А также юная естествоиспытательница собиралась по возможности запоминать перипетии будущего общения и впоследствии, проанализировав, сделать некоторые выводы, так сказать, провести эксперимент на добровольце и понять схемы управления и воздействия на людей… Как бы цинично это не звучало. Но попадать в глупые ситуации — это никуда не годится. Неумение отстаивать свою свободу, невозможность адекватно отшивать набивающихся на её компанию (как выяснилось, это так, хотя до сегодняшнего дня у неё было иное мнение) — это плохо. Значит, нужно упрочить защиту, извлечь рациональное зерно из сегодняшнего урока, и, в конце концов, вернуться к рассудительности, а не вести себя, как суетливая, озадаченная девица.